Почему исторический опыт распада империй не должен пугать
Друзья, уже постепенно, но пока незримо для многих наступает эпоха перемен, как бы мы её ни называли — «перезагрузка», «новый виток», «революция» — суть одна: приходит время, когда т.н. «РФ» и КНР начнут распадаться, а на их месте должны появиться новые политические образования. Для кого-то это выглядит как трагедия, для кого-то — как шанс. В любом случае, мы все должны быть готовы к изменениям, как бы это ни звучало пугающе для тех, кто ещё верит в миф о «великой империи».
Давайте для начала обратимся к очевидному историческому факту: империи распадаются. Точка. Это не теория, а констатация реальности. Британская империя, когда-то одна из величайших на Земле, уступила место независимым государствам — от Индии и Ганы до Ямайки и Австралии. Французская империя, Испанская империя, Португальская империя, Османская Порта — все они распались, а мир не остановился. И возможно, даже стал лучше. Безусловно, на этих территориях произошли трудные и болезненные процессы, но со временем новые нации нашли свой путь, свои формы взаимодействия и, главное, свою идентичность.
Когда говорят о распаде больших культурно-языковых общностей, это воспринимается как нечто исключительное и болезненное. Однако история показывает, что подобные процессы являются естественными, многократно повторяющимися на протяжении веков. Множество государств, сегодня независимых, когда-то составляли единые культурные пространства, что не помешало им затем стать самостоятельными. В этом контексте Россия, пусть она и не признает это вслух, по сути остается последней крупной многонациональной колониальной империей. Московия не столько строится на идее общей культурной идентичности, сколько на мифе о «неразрывности» и «вечной братской любви».
Глядя на это со стороны, можно понять, откуда растёт идея, что «все русскоязычные и культурно близкие люди должны быть под контролем Москвы». Однако у этой идеи есть одна крайне неприятная особенность — она не имеет ничего общего с реальностью современных мировых тенденций.
Давайте отмотаем назад и вспомним, как растеряли свою мощь и претензии империи и что из этого вышло.
Немецкий и греческий примеры: нации, разделённые политикой
Пример с немецкой макронацией служит важным уроком. Немцы, как культурная общность, были разделены на несколько (сотен) государств ещё в XIX веке. Германия, Австрия, Лихтенштейн, и часть Швейцарии — все эти страны говорят на одном языке, но никто не ставит под сомнение их право на независимость. После Второй мировой войны Австрия чётко заявила: «Мы — отдельная нация». И знаете что? Это не помешало ни Германии, ни Австрии развиваться и процветать. Более того, сегодня они — партнёры, которые взаимодействуют в рамках Европейского Союза, а не переживают за то, кто из них «более немецкий». Что же мешает ПостРоссии пойти по этому пути? Разделение на несколько независимых, но культурно схожих государств не приведёт к их разрушению, а наоборот, может дать толчок к развитию.
Аналогично и Греция с Кипром, несмотря на общую культурную традицию, развиваются как отдельные государства. Греческая идентичность объединяет две страны, но каждая из них воспринимает себя как самостоятельное государство. Кипр, получивший независимость в 1960 году, вопреки многовековому стремлению к объединению с Грецией, пошёл своим путём, сохранив при этом культурную идентичность и тесные связи с Грецией.
Англоязычный мир: (не)империя без центра
Тот же принцип работает и за пределами Европы, особенно в англоязычном мире. Британская империя когда-то охватывала огромные территории, и англоязычные страны были связаны общей культурой и языком. Но в XVIII веке США стали независимым государством, а Великобритания и её бывшие колонии обрели свою самостоятельность. Английский язык стал не только символом, но и связующим звеном множества стран, таких как Канада, Австралия, Индия и Нигерия. Сегодня страны англоязычного мира существуют как независимые субъекты, сохраняя культурное единство, но не стремясь объединяться в одно государство.
Пример арабского мира: культурная идентичность и политическая автономия
Возьмём арабов. Арабский мир — один из наиболее ярких примеров полигосударственности единой этно-культурной макронации. Арабский халифат когда-то был одним из крупнейших объединений в мире, но с течением времени, особенно после падения Османской империи, арабский мир состоит из 22 самостоятельных государств. Хотя арабские страны продолжают разделять общую языковую и частичную религиозную идентичность, их политическая жизнь различается: от монархий в Заливе до республиканских форм правления в других странах.
Лига арабских государств остаётся важным связующим звеном, но не стремится к созданию одного арабского государства. Сегодня они продолжают сотрудничать, но не как части единая империи, а как отдельные страны, в рамках которых каждый арабский народ развивает свою политическую систему и экономику. И что, разве кто-то из них теряет свою идентичность? Нет. И это нужно понять и в т.н. «РФ»: общая русскоязычная культура не требует единого политического тела. Наоборот, она создаёт многообразие и сотрудничество.
Румыния и Молдова: братские народы, но самостоятельные государства
Молдова и Румыния — ещё один показатель того, как культурное единство не препятствует политическому разделению. До Второй мировой войны Молдова была частью Румынии, но в советский период стала частью СССР. После распада Советского Союза Молдова получила независимость, но несмотря на тесные культурные связи, политическое объединение с Румынией не состоялось. Обе страны сохраняют братские отношения, при этом каждая из них развивает свою самостоятельную политическую и экономическую жизнь.
Судьба ПостРоссии: миф о «Русском мире» и реалии XXI века
Теперь обратимся к Московии-России. Современная риторика Кремля, эта идеология «Русского мира», утверждает, что «русскоязычные люди должны объединяться под крышей российской власти», независимо от того, где они живут. Сегодня т.н. «РФ», как последняя (вместе с КНР) большая колониальная империя, сталкивается с вызовом, который стал нормой для других стран. Все эти исторические примеры показывают, что распад «макронации» не означает конец её культурной идентичности. Напротив, распад может привести к созданию новых самостоятельных субъектов, которые продолжают развиваться, сохраняя общие культурные корни, но в рамках политических границ, которые соответствуют реальности XXI века. И давайте будем откровенны: сегодня в мире ни один народ не воспринимает свою идентичность как часть некой сверхдержавы, особенно если эта сверхдержава не уважает суверенитет других стран.
Именно это может стать уроком для Северной Евразии: будущее страны не в попытках силой сохранить «единый народ», а в признании политической самостоятельности различных народов и территорий, в создании условий для интеграции меньшинств, в поддержке гражданской лояльности к своей стране. Ведь, как показывает опыт, именно интеграция этнических групп в общество страны проживания способствует стабильности. В независимых государствах построссийских пространств также будет необходимо развивать гражданские нации, где представитель каждого этноса, независимо от его происхождения, будет чувствовать себя полноправным гражданином. Это ключ к мирному сосуществованию и устойчивости в условиях многокультурности.
Время наконец-то понять и принять: история — это не абстракция. Это мощный процесс, который происходит прямо на наших глазах. Мы не можем вывести порабощенные нации за скобки истории. Тем более, когда нации и регионы-колонии, пока еще порабощенные Московией, всё чаще ищут пути к самоопределению. И когда этот процесс начнёт происходить, его нельзя будет остановить силой. Важнейший урок, который должна извлечь Москва из истории других империй: мирное сосуществование рядом, но не в едином государстве, не только возможно, но и полезно.
Время империй ушло, а с ним ушёл и миф о том, что для того, чтобы быть успешным, нужно удерживать всё под одной крышей. Наступает время перемен, и нам всем предстоит решить, как эти перемены будут происходить — мирно или с конфликтами. Но в любом случае, надо верить в будущее.
