Конституционное послевкусие

Иллюстрация: Гримпенская трясина

Наверное, нет уже смысла писать о российской конституции, чей четвертьвековой юбилей прошел – без особого, надо сказать, пафоса – еще в конце прошлого года. (Да и не много ли вообще этой конституции чести – писать о ней?) Но… юбилей-то прошел, а вот послевкусие – осталось. Причем не только от юбилея.

Конституцию 1993 года все – и друзья, и особенно враги – 25 лет именовали «танковой», «на крови», «вылетевшей из дула пушки» при обстреле Белого дома в октябре 1993 г. Надо заметить, правда, что обстрел-то велся холостыми – иначе БД не то что почернел бы от внутреннего пожара, а выглядел бы так, как года через 2-3 выглядели многоэтажки в Грозном… Но то, что конституция, хоть и до того еще готовившаяся, несет на себе отпечаток тех коротких событий в сентябре-октябре 1993 г., что в ней отразились как в зеркале нравы и надежды победителей в той мини-гражданской войне – есть несомненный факт.

Немного предыстории. Горбачевская перестройка торжественно провела в 1989-90 гг. впервые за 70 лет существования советской власти свободные выборы в советы всех уровней. В результате в Верховных советах СССР и РСФСР оказалось несколько бывших советских политзэков; пара десятков диссидентов, судьбы политзэков избежавших; некоторое количество демократической интеллигенции уже перестроечных времен, вроде Льва Пономарева, Старовойтовой и Собчака. Но гораздо больше наверху и тем паче в низовых советах оказалось всякого рода советских бюрократов-номенклатурщиков, «красных директоров», председателей колхозов и т.п. публики. (Да еще – не надо забывать – возник Съезд нардепов как высший орган советской власти, состоящий как раз из этой самой публики, «крепких хозяйственников» еще брежневской эпохи, блюстителей идеологической чистоты, «суверенитета», «традиционных ценностей» и т.д. и т.п.)

С концом СССР и КПСС, особенно же с началом экономических реформ – перестроечно-демократическая эйфория и пафос этих советов стали заметно убывать. Большинству депутатов, выражающих собой менталитет генетически рабского населения, сложившийся еще начиная с XIII века, очень не нравилось, что: а) в магазинах сильно выросли цены (т.к. государство перестало, слава богу, их регулировать); б) «украли вклады» населения в сберкассах (хотя их никто, разумеется, не крал, — они просто обесценились почти до нуля, но продолжали лежать там же, где и раньше); в) по телевизору показывают секс и «порнографию»; г) в СМИ присутствует мнение, что Россия – не самая лучшая страна в мире и что её история состоит не из одних только героических побед. И т.д. и т.п. Тема «традиционных ценностей» даже превалировала порой над «экономическими» страданиями по недостатку патернализма. И, как могли, под знаменами красными и чёрно-жёлто-белыми, советы и Съезд начали бороться за возвращение халявы и запрет всяческого «разврата»…

Дальнейшее известно. После их роспуска Ельциным советы устроили путч, собрали вокруг БД банды баркашовцев, тереховцев, анпиловцев; под командованием Макашова и Ачалова захватили мэрию Москвы, пошли на штурм «Останкино», выстрелили по нему из гранатомета… и это определило их судьбу. Путч был подавлен Ельциным с помощью танков.

Однако прошло чуть больше года – и сам этот герой-президент Ельцин, спаситель демократии, триумфатор, защитник политических свобод и частной собственности от красно-коричневых имперских реваншистов – двинулся по их же пути. Пусть и не с такой скоростью, и не с таким напором, но двинулся. Началась первая русско-чеченская война. Тогдашний его советник Эмиль Паин рассказывал впоследствии в СМИ, что главным мотивом начать эту войну было для Ельцина – показать, что у него «сильное правительство». То бишь, это был результат давления на Ельцина общественного мнения внутри РФ, долбившего упорно, что он, мол, слабак,а то и преступник, так как «развалил СССР», отдал такие огромные территории, целых 14 республик, чтобы только избавиться от власти Горбачева. (У русских ведь преступление – это не кража и не грабеж, а возвращение украденного/награбленного их законным владельцам.) Кстати, у белодомовских путчистов всех мастей и рангов обвинение в «развале СССР», попрании сакральности Империи – было одним из главных наряду с ценами и сексом на ТВ.

Но Ельцин все же не был Макашовым, какие-то минимальные количества совести и чести в нём таки оставались. Он имел мужество признать нападение 1994 г. на Чечню своей ошибкой, покаяться за неё и вывести оттуда войска.

Валерия Новодворская, декабрь 2009 г.:

Мы знали, что Чечня не голосовала в 1993 г. за Конституцию, куда её впихнули без спроса. Но мы не устроили скандала: нам хотелось иметь Конституцию и не хотелось ссориться с Ельциным, потому что слишком много у нас было общих врагов. Поэтому в октябре 1993-го мы попытались приручить танки, а танки нас не поняли и от Белого дома пошли на Грозный. Не исключено, что те самые танки. Мы забыли, что «своих» танков не бывает, что танки всегда чужие. Правда, мы уповали на Ельцина, и Джохар – тоже. Но Ельцин от нас ушел… К выборам 1996-го вернулся и ушел опять, потом вернулся вместе с Хасавюртом, потом снова ушел под Новый год, ушел в молчание, по сути дела, под домашний арест, а потом ушел навсегда, вместе с демократией, Конституцией и всеми несбывшимися надеждами.

Точнее не скажешь…

А памятником победы над путчистами, еще до начала бойни в Чечне, стала конституция 1993 г., принятая на референдуме в декабре, одновременно с выборами в первую Думу, на которых – неожиданно для всех – победила ЛДПР. Тогда, после погромных речей замшелых бюрократов на Съезде нардепов, торжественно заявлявших, что они имеют право брать на рассмотрение ЛЮБОЙ вопрос в стране, и обещавших своим врагам, начиная лично с Ельцина, расстрелы, – казалось как бы само собой разумеющимся, что демократический президент (не только демократически избранный, но и придерживающийся демократических взглядов) должен быть, как это называется на политическом жаргоне, «сильным», дабы не допустить больше никогда такой вот вакханалии со стороны мракобесного парламента.

Новодворская очень хвалила тогда новую конституцию – в основном за 2-ю главу, о правах человека. (Ныне из этой главы не осталось ни одной не растоптанной чекистскими сапогами статьи…) В то же время против конституции, ещё до референдума, агитировали не только радикальные комми (любители советской власти), но и умеренно-аморфные и левоцентристские демократы вроде «яблочников», как раз тогда и создававших «Яблоко». Их основным мотивом критики были суперполномочия президента и явный «перекос в сторону исполнительной власти». Крупный питерский «яблочник» Борис Вишневский сейчас напоминает нам об этой лично своей борьбе летом 1993 г. в статье в «Новой газете» (№ 138, 12.12.2018 г.): «В Конституции не было слова “Ельцин”».

Оказались правы и те, и другие, но – не до конца. Вторая глава гарантирует права человека, и это в 1993 г., после всей «социалистической демократии» ХХ века, выглядело блестяще. Но – почти в каждой статье о гарантировании(!) прав есть ниже пункт, гласящий, что при необходимости для интересов безопасности государства и т.п. – эти права таки можно ограничить! Лазейки такие оставлены чекистам и военщине почти всюду. В этом смысле принципом конституции-1993 можно считать: «Если нельзя, но очень хочется (ограничить права) – то можно». В результате от прав уже минимум лет 15 как ничего не осталось.

Вишневский и компания тоже оказались правы. Чего стоит только норма о том, что министры «силового блока» подчиняются не премьеру, а лично президенту! На этом фоне продавливание президентом неугодного Думе премьера через ее роспуск выглядит ерундой, детской забавой!.. Пока президентом был Ельцин, сохранявший в себе хоть какие-то минимальные остатки совести, – в этом и впрямь не было ничего страшного…

25 лет – немалый срок для человеческой истории, тем более что в эти 25 лет Россия не прилетела с Марса, а продолжала жить тем наследием и теми традициями, что закладывались не только весь ХХ век с его массовыми расстрелами, лагерями и психушками, но и – еще Иваном Грозным, Иваном III, монгольскими ханами…

Главный урок четвертьвековой истории российской конституции – в том, что Россия совершенно, окончательно и навсегда безнадежна, какую конституцию ей ни сочини!! Мы видели в начале 90-х торжество «парламентаризма» в БД, в лице и под охраной баркашовцев, тереховских боевиков и полоумных анпиловских пенсионеров. Не дай бог такого «парламентаризма», грозящего расстрелами! – и единоличный властитель оказался спасителем и избавителем от него, заслужив доверие такое, что и диктаторские полномочия дать ему было не жалко!..

А через менее чем 10 лет – эти диктаторские полномочия попали в другие руки, оказались у бледной вши, не имевшей никогда, в отличие от Ельцина, не то что каких-то остатков, а даже и самых зачатков совести. (В самом деле, какая совесть у КГБ-шника?) И понеслось… А Дума нынче отнюдь не угрожает ни импичментом (как Ельцину в 1999 г.), ни путчами, ни толпами на площадях, ни прочим бузотерством, – она не только абсолютно сервильна, но и тщательно отобрана, ибо «выборы» в неё, в лучших расейских традициях, взяты под тотальный контроль; любой не то что опасный, а даже просто нелояльный – отсекается еще на дальних подступах…

То бишь – и ни так, и ни этак. Сильный парламент (хотя Съезд-то нардепов отнюдь не был парламентом, кстати!) превращается в источник мракобесия, тирании и тоталитаризма – благодаря неизбежным личным качествам как нардепов, так и представляемого ими населения, т.е. врожденному рабству и ненависти к свободе. Но и единоличный диктатор, даже если он может спасти от всего этого – назавтра точно так же превращается в источник всего того же самого, ибо и он тоже – всего лишь выразитель вкусов рабского населения страны. Производное от быдла, говоря проще.

Выхода – нет. Нет хорошего, приемлемого, разумного варианта для этой страны. И в этом – главный урок всей истории с конституцией. Россия безнадежна. Лавочку надо закрывать.

Юбилей путча и конституции, кстати, почти совпали по времени с осенними «выборами» в российских регионах. Сенсацией, вызвавшей фурор и шквал комментариев – стали победы кое-где на этих «выборах» кандидатов в губернаторы от КПРФ и ЛДПР вместо «Единой России». Те, кто комментировал не только сами «выборы», но ставил их в контекст более широкий – порой радовались, что, мол, за 25 лет мы перестали шарахаться от «красно-коричневых», их победы уже не вызывают такого ужаса, как в 1993 г., а наоборот, радость: лучше кто угодно, только не осточертевшая «ЕР»!

Может ли быть более исчерпывающий, более убедительный довод в пользу того, что Россия – мертва и абсолютно, фатально и тотально безнадежна?? Если апофеозом демократии, долгожданным «ветром перемен» тут оказывается победа КПРФ или ЛДПР!.. Победа, при которой все различия между «соперниками» точно исчерпываются грубоватой поговоркой: «в сортах дерьма не разбираюсь!» Если ЭТО – апофеоз их «демократии», впервые за черт знает сколько лет не из Кремля спущенный, а из низов пришедший, честный наконец-то результат спецоперации «выборы» – то всё, говорить больше не о чем. «Доктор сказал: в морг, – значит, в морг!» Точнее – можно уже заколачивать гроб и опускать его в могилу.

Кое-что новое, однако, начинает проявляться, и это фиксируется персональными наблюдениями: мои друзья из числа российских либералов перестали бояться победы на выборах «красно-коричневых». Пожалуй, впервые года с 92-го, т.е. почти за всю нашу постсоветскую политическую историю, возможность победы КПРФ и ЛДПР на каких-то выборах в либеральном лагере воспринимается не столько как угроза, сколько, скорее, даже как шанс. Не всеми, конечно, но перемена принципиально важная: возможность любой смены власти в результате признанных легитимными выборов лучше, чем сохранение этой власти любой ценой, даже если в результате побеждаем не мы сами, а кто-то другой,

– пишет в «Новой газете» некий историк Василий Жарков (№ 108, 2018 г.)

Идиот, однако. И друзья его – идиоты. «Кто-то другой», ага… «Новое», как же – как же… Это ведь тот же самый рецепт Навального перед думскими «выборами» 2011 г.: голосуйте за любую партию, кроме «ЕР». В результате свою фракцию в Думе заметно увеличила КПРФ – и кому (кроме КПРФ) от этого стало лучше?..

Россия – это конандойловскаяГ римпенская трясина из «Собаки Баскервилей». Помните? С виду – очень красивая, яркая зеленая лужайка. На деле же – она засасывает всё, что в нее попадает, без следа. Точно так же и Россия – веками засасывает всё, что в нее попадает извне, все общественные теории и проводящих их в жизнь реформаторов и революционеров, сама при этом не меняясь ничуть. Достаточно посмотреть на этот «демократический» избирательный политикум. КПРФ, имперско-шовинистическая, великодержавно-реваншистская, – где в её святцах Маркс и Энгельс, с отвращением смотревшие на кровавую царскую Россию? Где у Зюганова, крестившегося в 1996 г. «полным чином с погружением», Ленин, радикальный атеист и сторонник мысли о том, что русские должны в своей империи потесниться, дабы дать место нерусским меньшинствам? И есть ли сомнения, что Зюганова Ленин без разговоров расстрелял бы как черносотенца?

Вместо марксистского интернационализма – у КПРФ великодержавный шовинизм, имперство и православие; ну, а что же стало с либерально-демократической идеей, главной идеей антисоветской оппозиции с 60-х по 1991 г.? То же самое: ее засосало в ту же трясину, она переродилась, не меняя бренда, в свою противоположность. ЛДПР нынче стесняется расшифровывать свое название, доставшееся ей как бренд от совсем иной эпохи. Более патриотической, имперской и патерналистской партии, чем ЛДПР – «мы за бедных, мы за русских!» – просто не найти. От КПРФ даже под микроскопом отличить очень трудно. Ну, и обеих – очень трудно отличить от «ЕР», являющей собой просто партию чиновников.

На деле же – «найдите 10 отличий», старая картинка из детского журнала. Отличия минимальны. «Они все там– смесь монгольской дикости, византийской подлости, прикрытых европейским платьем. Смесь необразованности с самоуверенностью» – Булат Окуджава, «Путешествие дилетантов». Все идеи перерождаются в России в свою противоположность. Все партии уже лет 20 как дружно сошлись на «джентльменском наборе» из патернализма, шовинизма, имперства, великодержавности, гомофобии и т.п. «традиционных ценностей», ярче всего олицетворенных в Путине. (А сам Путин при этом – лишь некое среднее арифметическое вкусов, запросов и пристрастий населения РФ.) Что диктатор, что целый конвент; что либералы, что коммунисты, что «демократы» поумереннее. «Найдите 10 отличий». Всё безнадежно, и всё всегда приходит здесь к одному и тому же финалу, к одному общему знаменателю. Трясина засасывает равно всех, левых и правых, индивидуалистов и коллективистов, легитимно избранных и силой захвативших власть.

Европейские формы администрации и суда, военного и гражданского устройства развились у нас в какой-то чудовищный, безысходный деспотизм

(А.И. Герцен).

Рабство и имперство, патернализм и халява, самодержавие и крепостное право – прорастают здесь сквозь всё. Сквозь любые попытки цивилизаторства и реформаторства, самая грандиозная из которых с треском провалилась совсем недавно, в 2000 г., на наших глазах. Все различия и вся их борьба – приводят в итоге к одному и тому же финалу. Эта Гримпенская трясина, которая их всех засасывает, сама ничуть не меняясь, существует здесь еще с 1237 г. – и сдаваться не собирается!..

И поэтому Россия безнадежна. Путь к хоть каким-то РЕАЛЬНЫМ изменениям откроется только после разделения её на части.

Когда-то было «5 из 36-ти» и «6 из 49-ти», а с 1991 г. Стало «7 из 15-ти». Семь из 15-ти бывших советских республик стали демократиями – и это просто отличный результат!! (Правда, географически – это гораздо меньше ½ территории СССР.) Распад СССР полностью оправдан уже одним этим соотношением цифр.

Теперь ставки повышаются: 40 из 83-х!! (Крым и Севастополь будут, разумеется, немедленно возвращены Украине.) Если из 83-х «субъектов федерации» зажить НОРМАЛЬНО, т.е. свободно и без патернализма, смогут с чистого листа хотя бы 40 – это будет феерический результат! Надежды на него, правда, очень мало, учитывая весь бэкграунд хотя бы только в ХХ веке… – но и другого пути тоже нет.

А конституция-1993, с 2000 г. же – конституция «чего изволите?» и «если нельзя, но очень хочется, то можно», – мертва! И абсолютно бесполезно читать её вслух на площадях, молиться на неё, создавать секты «свидетелей Конституции», уповать на неё как на последний барьер перед бездной, сравнивать с ней все вновь принимаемые законы и плаксиво (от бессилия) сетовать на несоответствие… Конституция мертва и ни в малейшей степени не может служить никому подспорьем ни в каких видах борьбы с путинщиной. Нужны новые методы и новые пути. И это – тоже один из уроков минувшего юбилея конституции и предшествовавших ему 25 лет…

январь 2019 г.

Другие статьи автора: