Чему радуется министр Лавров?

В апреле министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что Евросоюз более не является основным торговым партнером России:

Теперь уже не страны ЕС, а Китай, страны СНГ, Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) и БРИКС – наши главные торговые партнеры. По данным Федеральной таможенной службы России за 2013-2018 гг., европейская доля в товарообороте снизилась с 49,4% до 42,7%, а доля СНГ, Китая, других стран АТР и БРИКС выросла с 40,2% до 45,2%. Это – ответ пессимистам, не верившим в нашу способность быстро перестроиться и включиться выгодным для нас образом в процесс подъёма Азии.

Это заявление производит иллюзию свободного выбора – будто бы Россия сама, по доброй воле предпочла торговое партнерство с азиатскими странами. И будто бы Европа от этого очень сильно страдает. Но если ассоциировать Россию не с гигантскими географическими масштабами, но с ее ролью в мировой экономике, картина сильно изменится. И «оптимизм» Лаврова покажется несколько странным.

Доля России в мировом ВВП за последние годы не превышает 1,8 %. А экономика Евросоюза демонстрирует совсем другой порядок цифр – по разным оценкам она составляет от 22 до 25 % от мировой. Кому выгоднее торговое партнерство между ними – решайте сами. Российский «разворот на Восток» порожден экономическими санкциями Запада за ее агрессивную политику по отношению к Украине. Но экономика России продолжает нуждаться в современных технологиях – и Кремль пытается взять их у азиатских стран.

По расчетам агентства Bloomberg, общие потери России от западных санкций с 2014 года составили 6 % ее ВВП. А если прибавить сюда еще и мировое падение цен на нефть и связанную с этим российскую инфляцию, цифра потерь в денежном выражении доходит до 200 млрд. долларов ежегодно. Учитывая, что Россия экономически гораздо более взаимодействует с Европой, чем с США, основную часть своих потерь она несет именно из-за того, что ЕС перестал быть ее главным торговым партнером. Товарооборот между Россией и Китаем, напротив, растет – в 2018 году он достиг 108,3 млрд. долларов. Но даже этот рост далеко не компенсирует потери от разрыва отношений с европейскими партнерами.

Россия ввела против ЕС т.н. «контрсанкции», запретившие импорт качественного европейского продовольствия. Однако этим шагом Кремль фактически ввел санкции против собственных граждан, тогда как европейские производители уже давно нашли другие рынки для реализации своей продукции. Кроме того, сжигая или давя бульдозерами ввезенную «санкционку», российская власть демонстрирует циничный абсурд, учитывая, что в стране множество людей живет за чертой бедности.

Вообще, непонятно, чему радуется министр Лавров, сообщая миру о снижении российско-европейского товарооборота? Может быть, европейцам доставить ему еще больше радости, вообще прекратив закупать российский нефтегаз, на котором преимущественно и строится экономика этой страны? Но зачем же тогда Россия так усиленно проталкивает проект «Северный поток-2»?

На эту проблему можно взглянуть не только с экономической, но и с культурной точки зрения. Русская культура традиционно глубоко связана с европейской – и показательно, что пожар в Нотр-Даме вызвал такой шок и у множества россиян в самых разных городах. С Китаем Россия также соседствует – но все-таки с культурной точки зрения это совсем разные миры. Поэтому у России вряд ли получится, говоря словами Лаврова, «включиться в процесс подъема Азии». Там совсем другие принципы этого подъема. Например, в том же Китае коррупционеров просто расстреливают – но вряд ли это понравится множеству российских чиновников.

Китаю, конечно, нужны российские ресурсы – причем даже больше, чем Европе. Не только нефть и лес, но даже и чистая вода. Стремительная индустриализация китайской экономики в конце ХХ века, превратившая эту страну в «мировую фабрику ширпотреба», принесла с собой и множество экологических проблем. Недавно обсуждался проект строительства трубопровода из Байкала в Китай, который удалось приостановить лишь благодаря массовым протестам экологических активистов.

Но главная причина российского «разворота на Восток» состоит все же не в экономике, а в различии ценностей. Сотрудничество с Европой требовало от России постепенного усвоения демократических принципов сменяемости власти и гражданских свобод, а Китаю они безразличны. И на этой почве Москва и Пекин с их пожизненными вождями, конечно, проще находят общий язык.

Кроме того, картина была бы совсем иной, если бы Россия являлась настоящей федерацией, с высоким уровнем регионального экономического самоуправления. Тогда бы сибирские и дальневосточные регионы охотно вели взаимовыгодный бизнес со своими китайскими, японскими и южнокорейскими соседями. А Петербург, Карелия и Калининградский эксклав – с европейскими. Но в России построена гиперцентралистская система – за всю огромную страну от Балтики до Тихого океана решения принимают в Москве. Поэтому попытка развернуть Россию целиком «на Восток» чревата не только экономическими, но и социально-культурными потрясениями, способными разрушить громко воспеваемую «путинскую стабильность».

Оригинал – Деловые ведомости