Что случается, когда вторую ставят впереди первой
В июле Владимир Путин поручил установить «День языков народов России» и отмечать его ежегодно. Это выглядит как откровенная политическая шизофрения кремлевского «царя», который сам еще в 2018 году отменил обязательное изучение в школах различных республик РФ их местных языков.
Отмечать этот праздник Путин предложил ежегодно 8 сентября, в день рождения Расула Гамзатова. Надо заметить, что знаменитый аварский поэт переживал глубокую языковую двойственность. Например, о русском языке он высказывался возвышенно и патетически:
И сердцем всем, сын горца, я привык
Считать родным великий тот язык
Но при этом тревожился о судьбе того языка, на котором вырос:
И если завтра мой язык исчезнет,
То я готов сегодня умереть.
Резкой остроты этой проблеме в 2019 году добавило самосожжение удмуртского ученого Альберта Разина возле здания республиканского парламента. В руках он держал плакат со строками Гамзатова про исчезновение своего родного языка.
Карнавальные пляски вместо республиканского самоуправления
Хотя по республиканским законам их языки формально продолжают иметь государственный статус, фактически в большинстве республик они его лишены. Потому что никакой реальной государственностью нынешние российские республики не обладают, несмотря на то, что все они в 1990 году приняли свои Декларации о государственном суверенитете. Подобно тому, как всем их главам запретили именоваться «президентами», мотивировав это тем, что «в России президент может быть только один», так же и всякая республиканская «государственность» стала совершенно условной. Сегодня ни один глава республики не контролирует ни местных силовиков, ни даже экономических министров (они все утверждаются Москвой).
Что касается республиканских языков, то их теперь в качестве «родных» (а не государственных) можно изучать в школах только по заявлению родителей. Кроме того, здесь есть еще такой подводный камень – ЕГЭ по окончанию школы выпускникам все равно предстоит сдавать на русском. Ни на каких других языках РФ этот экзамен не предусмотрен.
Так что «День языков народов России» наверняка просто станет, образно говоря, карнавальными плясками в бабушкиных сарафанах вместо построения реальной федерации, которая основана прежде всего на региональном политическом самоуправлении. Различные национальные активисты, которые считают языковую проблему «самой главной», похожи на тех, кто ставит телегу впереди лошади. Потому что реально вернуть республиканским языкам их полноценный государственный статус могут лишь свободно избранные парламенты, а не Москва, которая, напротив, стремится к полному политическому унитаризму.
Еще в 2004 году Конституционный суд установил, что единой графической основой для всех республиканских языков должна быть только кириллица. Это выглядело невероятным абсурдом для гигантской страны, расположенной на двух континентах, где присутствуют сотни самых разных культур.
Кстати, именно поэтому Карелия единственной из всех республик РФ так и не получила права сделать свой язык «вторым государственным», потому что карельский строится на латинице. И это не могло не отразиться на демографии – если на переписи 2002 года этническими карелами назвали себя более 93 тысяч человек, то на переписи 2021 года их стало втрое меньше – всего около 30 тысяч.
Тем не менее, настоящая, равноправная федерация строится все же не на этническом происхождении ее жителей, но на том, насколько ее субъекты обладают реальным гражданским самоуправлением и свободой выборов своей власти. Штаты США и земли ФРГ как самых известных мировых федераций пользуются таким самоуправлением в максимальной степени. Никакому президенту США не может прийти в голову идея «снимать» и «назначать» губернаторов. А например, в Германии все школьные программы пишутся и утверждаются на уровне земель, а не какими-то берлинскими чиновниками.
Чем оказались похожи большевики и Ельцин?
В России же полноценное преобразование бывшей империи в федерацию исторически так и не удалось. Хотя Учредительное собрание в январе 1918 года успело провозгласить Россию симметричной «демократической федеративной республикой», оно было вскоре разогнано большевиками. Они хотя и сохранили федеративный принцип государственности и даже включили его в официальное название своего государства (РСФСР), но перетолковали его в абсолютно асимметричный и этнический. Полноправными субъектами федерации стали считаться не все бывшие губернии, но лишь новосоздаваемые на национальной основе автономные республики.
Объяснялось это довольно просто – большевики очень хотели привлечь на свою сторону народы империи, и поэтому готовы были делиться с ними повышенными полномочиями. Самой первой советской автономией в 1919 году, с которой Кремль подписал договорные федеративные отношения, стала Башкирия, возглавляемая ученым и военачальником Ахметом-Заки Валиди. Однако вскоре он выступил против большевиков, когда те стали фактически возрождать имперско-централистскую модель, отменяя федеративное равноправие.
Интересно заметить, что тот же процесс новой имперской централизации повторился и на другом историческом цикле – в постсоветском Федеративном договоре 1992 года. Еще за пару лет до этого, в политической борьбе с Горбачевым, глава «новой России» Ельцин также стремился всячески привлечь на свою сторону российские автономии, обещая им «суверенитета сколько сможете проглотить». И Федеративный договор действительно наделял национальные республики большими правами и полномочиями, чем «обычные» области и края. Но затем началась та же эволюция к московскому централизму, и «преемник» Ельцина повел уже откровеннo имперскую политику.
Впрочем, Путин не выскочил как внезапный «чертик из табакерки». Постепенная централизация российской политики происходила еще при Ельцине. Достаточно сравнить республиканские суверенитеты начала 1990-х, да и провозглашение Уральской республики в 1993 году, с весьма уже централистским правительством Примакова, пришедшим в 1998-м. До строительства тотальной «вертикали власти» оставался всего один шаг.
Этнический «пересол»
Сегодня у многих представителей национально-региональных движений в политэмиграции (Форум свободных народов Пост-России, Лига свободных наций и т.д.) возникло понятное разочарование в российском федеративном проекте, раз он уже неоднократно (и после 1918 года, и после 1991-го) приводил лишь к очередному возрождению централистской империи. Поэтому они не находят общего языка и с новейшей «либеральной оппозицией», которая в своих мечтах о «прекрасной России будущего» иногда странным образом повторяет кремлевские унитаристские идеи.
Различные национальные движения можно назвать «солью» процесса деколонизации – они остро чувствуют не только политическое и экономическое, но и культурное подавление своих республик, что безусловно усиливает их протесты. Но когда они сосредотачиваются на сугубо этнических проблемах, получается «пересол», игнорирующий политическую реальность. Например, те, кто обвиняет во всем обобщенных «русских», находя этому какие-то криминальные оправдания, сами лишают себя возможных союзников в русских областях и краях, многие жители которых также недовольны московским гиперцентрализмом.
Кроме того, «пересаливающие» националисты делают свою победу очень маловероятной, поскольку все население национальных республик составляет лишь около 20% от общероссийского. Поэтому трудно ожидать, что именно они станут главным субъектом «распада РФ», о котором мечтают. Можно сопоставить, что на последней советской переписи 1989 года русских и нерусских оказалось примерно поровну, поэтому СССР раскололся относительно легко.
Причем население большинства нынешних российских республик также далеко не моноэтнично. Например, на переписи 2021 года башкирами назвали себя всего 31 процент жителей Башкирии, тогда как русскими – 37% и татарами – 24%. В Бурятии на тот же вопрос русскими назвались 59 процентов населения республики, а бурятами – 30%. Поэтому попытка создания политических движений на сугубо этнической основе, да еще и не самого крупного этноса, будет неизбежно вести к межнациональным конфликтам внутри самих этих республик.
Есть впечатление, что нынешняя российская власть посредством спецслужб намеренно разжигает такие конфликты, чтобы потом их свысока «мирить», и для того, чтобы не допустить возникновения сильных общегражданских движений за региональное самоуправление. Чтобы их потенциальные участники вместо современных политических проектов тонули в неразрешимых спорах о прошлом и выяснениях, кто «кореннее» другого.
Уроженец Казани и потомок знаменитого художника Марк Шишкин приводил в соцсетях наглядную иллюстрацию этого тезиса. Вот собирается многонациональная регионалистская группа, заинтересованная в развитии социальной и культурной идентичности Татарстана, в продвижении новых брендов республики. И вроде бы даже удается разработать какие-то совместные проекты – но тут вдруг обязательно появляется какой-то персонаж, который принимается делить присутствующих по этносам. И многие даже весьма продвинутые личности с академическими степенями ведутся на это. Обсуждение тут же обрушивается в войну этноисторических мифов. Весь творческий настрой и футуристический драйв испаряются, ломаются и личные отношения.
В статье «Зачем Татарстану нужен регионализм?» Шишкин утверждает:
Любая модель этнической государственности («губерния в составе государства русских» или «государство татар») в условиях Татарстана приведет к дискриминации значительных групп населения и может вылиться в открытый конфликт. Регионализм, по отношению к этническому национализму, находится в другой системе координат. В центре внимания регионалистов находится территориальная солидарность, происходящая из соседства, личной взаимосвязанности и общего пространства. Образно выражаясь, регионализм сосредоточен на конкретном социокультурном ландшафте с его шероховатостями и контрастами, а не на универсальной грамматике национального языка, старательно очищенной от всех «чужеродных» примесей.
Очень показательным с регионалистской точки зрения было выступление гражданской активистки Аруны Арна на недавнем многочисленном протестном митинге в Горно-Алтайске – против ликвидации местного самоуправления и произвола кремлевских назначенцев. Она говорила «не только от имени алтайцев, но всех народов, которые живут в Республике Алтай».
Русские повсюду разные
Этническим националистам из республик зачастую свойственно настаивать на собственной культурной уникальности, а русских считать «везде одинаковыми». А то и попросту приписывать всем русским некий «врожденный шовинизм», как свойственно блогерам Лиги свободных наций. Хотя, например, по своему географическому мышлению жители Калининграда (Кёнигсберга) и Дальнего Востока отличаются примерно как канадцы от новозеландцев. Первые живут в анклаве посреди Европы, и местные регионалисты ориентируются на интеграцию с ЕС. А вторые – размышляют о своих будущих отношениях с Японией и Южной Кореей. Да, калининградцы и дальневосточники говорят на одном языке, но это прообразы весьма разных наций – если слово «нация» понимать именно в международном смысле, как гражданское сообщество, а не в советско-паспортном, как этническую «национальность».
Реальная деколонизация (пост)российских пространств выглядит невозможной без подключения к ней жителей различных русских областей и краев, у которых есть множество собственных региональных интересов. Хотя по совокупной статистике жители русских областей и краев составляют около 80% населения РФ, интересно заметить, что чаще всего они вовсе не выступают с какими-то этнонационалистическими лозунгами. Если вспомнить самые громкие и массовые гражданские протесты против кремлевского произвола в различных регионах в последние довоенные годы, то это были выступления против полигона для московского мусора в Шиесе Архангельской области и за свободу выборов в Хабаровском крае. В этих акциях принимали участие все местные жители вне зависимости от их этнического происхождения.
И напротив, сведение многими национальными движениями своей политики лишь к «борьбе за этнические права», порождает зеркальные реакции – подобные шовинистической и связанной с ФСБ «Русской общине». Такое развитие событий выглядит неизбежным в условиях, когда дискуссии о политическом федерализме в России фактически запрещены и вытеснены этническими и языковыми «разборками».
Националисты из российских республик в своих мечтах о привилегиях для «коренного населения» любят ссылаться на опыт стран Балтии – будто бы там в постсоветское время победил именно этнический фактор. Но это не вполне корректная аналогия. Во-первых, страны Балтии имели опыт 20-летней независимости между мировыми войнами ХХ века, большинство семей его помнило, и этот исторический опыт ждал своего пробуждения в новой эпохе. В перестроечном 1990 году, когда репрессии против сторонников независимости полностью прекратились, потомки граждан довоенной Эстонии избрали свой Конгресс, который стремился восстановить республиканское гражданство.
Но его возобновляли не по этническому, а по политическому принципу – только тем, кто поддерживал восстановление государственной независимости. Кстати, и среди этнических эстонцев далеко не все были таковы – например, первый секретарь ЦК КПЭ в 1978-88 гг. Карл Вайно вряд ли получил бы гражданство независимой Эстонии, поскольку, напротив, требовал от Горбачева ввести войска в республику «для подавления сепаратистских настроений». Но Горбачев никаких войск не ввел, а вместо этого снял с должности самого Вайно. Отставной партсекретарь переехал в Москву, и сегодня его внук Антон возглавляет администрацию Путина. Вот такой круговорот имперской номенклатуры.
А многие русские жители республики, даже если они сами или их родители перебрались сюда в советские годы, могли в 1990 году получить в Конгрессе Эстонии «зеленую карту», дававшую право на последующее обретение гражданства. Для этого требовалось лишь устное заявление о поддержке независимости страны. Те же, кто не пожелал заявить об этом – остались в 1991 году гражданами исчезнувшего СССР, а для Эстонии стали «негражданами». Впрочем, сегодня эстонские власти проводят активную политику интеграции, так что «неграждан» в стране осталось всего 4,39% населения. Но несмотря на показную «заботу» о них российской пропаганды, они почему-то совсем не стремятся переезжать на историческую родину из «дискриминирующей» их Эстонии.
В целом, русский язык на пространствах Евразии обрел примерно тот же статус lingua franca, что и латынь в средневековой Европе после распада Римской империи. Ее тогда продолжали использовать дипломаты, ученые и врачи из различных новых стран. Это просто обеспечивало удобство коммуникации и взаимопонимания, и поэтому с латынью тогда никто не «боролся». Ту же роль lingua franca играет и английский в современных многоэтнических и многорасовых США. Но язык вообще не принадлежит никакому государству, а лишь тем, кто на нем говорит. Поэтому отождествлять русский язык с нынешним кремлевским режимом довольно глупо. Порой возникают забавные ситуации, когда на политэмигрантских форумах представители некоторых национальных республик РФ жалуются на «русификацию» именно по-русски, потому что английским еще не овладели.
Какой будет пост-Россия?
Не менее глупо выглядит их стремление построить «пост-Россию» как некий архипелаг племенных резерваций. Это бы абсолютно противоречило интеграционным трендам современного мира, требующим максимальной свободы передвижения людей и упрощения экономических обменов. Либертарианский экономист Ханс-Херман Хоппе в своих работах о европейском регионализме отмечает, что ставка на местную этнократию в долгосрочной перспективе не срабатывает. Регион, в котором пытаются установить какую-то жесткую этническую регламентацию, будут покидать его собственные бизнес-, научные и культурные элиты, которые комфортнее себя чувствуют в условиях глобальной открытости. И в итоге такой регион рискует превратиться в самозамкнутую автаркию, мало интересную окружающему миру.
Проблема многих нынешних национальных движений в российских республиках – у них нет никакого политического измерения. Потому что политика – это прежде всего борьба за право свободного избрания власти в своих республиках. Их сознательно «забытые» ныне Декларации о суверенитете 1990 года опирались именно на гражданское самоуправление и равноправное двуязычие. Парадоксально, что в автономиях тогдашней РСФСР подход был более инклюзивным и современным – эти республики вводили собственное гражданство, открытое для всех народов, то есть опирались на правовые нормы, а не этнические привилегии.
Сегодня главы Башкирии Хабиров и Бурятии Цыденов массово гонят своих земляков на войну, щедро приплачивая им из республиканских бюджетов, а в татарстанской Алабуге собираются «шахеды», которые атакуют Украину. Но некоторые националисты все равно называют эти имперские войны «русскими». Если бы башкирские, бурятские и татарские движения первым делом выступали за свободные выборы своих республиканских парламентов с участием всех ныне запрещенных региональных партий – их можно было бы назвать действительно политическими. Но пока они предпочитают мечтательный wishful thinking о своем будущем приходе к власти…
Кроме того, проактивная политика означает договороспособность с соседними регионами, а сплошной «комплекс жертвы», свойственный многим националистам, здесь не работает. Будет или не будет построена на этих пространствах настоящая федерация – вопрос спорный, но в любом случае, без базового принципа федерализма как равноправного межрегионального диалога любое (пост)российское будущее грозит обернуться очередным воплощением ленинского тезиса о «перерастании империалистической войны в гражданскую».
Оригинал – Мост.Медиа
_____________________________________________________
Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт — https://t.me/regionexpert
Поддержите независимый регионалистский портал — https://gogetfunding.com/region-expert-readers-support
Другие статьи автора:
- Невозможная революция
- Невыездной «террорист»
- Возможен ли новый распад империи по модели 1918 года?
- «Страна-бензоколонка» без бензина
- Почему России не помог «поворот на Восток», или у Китая своя игра
- Непридуманный фильм ужасов
- «Царица» оппозиции
- Цыплят по осени недосчитались
- ООН повторяет судьбу Лиги Наций?
- Готова ли Европа сразиться с Россией?
- Кремлевская империя неизбежно развалится. Но как?
- Патриотизм как стокгольмский синдром
- Рашизм – точный и актуальный термин. А как насчет Московии?
- Централистский фатум империи
- Меж двух огней
- Конец лета, или В ожидании образов будущего
- О первопричинах
- Free Nations, New States: The End Stage of Russian Colonialism
- Почему Хельсинкские соглашения сегодня не работают?
- Россия между Китаем и Беларусью
- Несовместимость
- Кого напугал Putler?
- Россия как Черная Дыра
- Кто ломает российский интернет: украинские дроны или кремлевская власть?
- Московия как уменьшенный ремейк империи?
- Иноагент «Горби»
- Почему в России не празднуют Иванов день?
- Замкнутый круг
- Почему национальные республики не могут сломать империю?
- Почему мир с империей невозможен?
- Почему национализм не работает?
- Пост-российский Северо-Запад
- Почему «русский де Голль» не победил?
- Как мошенники борются с мошенничеством
- Как реальные террористы называют «террористами» футуристов
- Европа в эпоху трампутинизма
- Трамп как воспитательница в детском саду
- Имперская «русскость» и региональные интересы
- Международное право и мировые империи
- Парадокс коммунистов Коми
- Левая, правая где сторона?
- Главная ошибка Горби
- Революция Михаила Горбачёва
- «Зеленый переход» отменяется?
- Европа: равноправный союз или имперский фрактал?
- Оппозиция и глокализация
- Антиутопия 1940-2025
- Возникнет ли «Европа ста флагов»?
- Постфедерализм, или федерация наизнанку
- Фальшивая «многополярность»
- Редкоземельная честность
- Закругление империи
- Накануне смены эпох
- Украинские общественные деятели напомнили о «забытых» политзаключенных империи
- Виртуальный регионализм
- Имперское домино Третьей мировой войны
- Кузница имперской «элиты»
- Можно ли вернуться в прошлое?
- Итоги 2024 года в Эстонии
- «Добрый царь» с кровавыми руками
- Эволюция в разные стороны
- Замороженная политика
- Абхазия как жертва отсутствия федерализма
- Волшебная палочка
- Советский Союз наизнанку
- Возвращение в реальность
- Способны ли атаки украинских дронов переломить ход войны?
- Борьба с квадроберами как признак расчеловечивания
- Виртуальная деколонизация
- Ни там, ни тут
- Свободное государство в эпоху войны империй
- Конец имперской оппозиции
- Возможна ли социология в условиях войны и диктатуры?
- Оппозиция за единую Россию
- Возникнет ли Курская республика?
- Почему распад РФ пока невозможен?
- Отказ от Союзного договора привел к реставрации империи
- От Кореи до Карелии
- Освобожденные российские политики страдают «стокгольмским синдромом»
- Журнал нового мышления в стране возрожденной цензуры
- «Русский Сингапур» или «Незнайка на Луне»?
- Без хайпа
- Возможно ли исполнить резолюцию ОБСЕ о «деколонизации России»?
- Русский Тайвань?
- ПостРоссия зависла в ожидании Часа Х
- Россию теперь надо изучать как варварскую экзотику
- Фукуяма был прав?
- Станет ли Украина «айсбергом» для имперского «Титаника»?
- Можно ли «деимпериализовать» Россию?
- Борьба несуществующей федерации с несуществующим движением
- Тайна второго Глота. Чем удивил фильм «Сто лет тому вперёд»
- Соль и пересол
- Три неустранимых противоречия «кремлевского царя»
- Добьются ли российские спецслужбы мирового господства к 2036 году?
- Зеркальное кино
- Россия как стихийное бедствие
- Всегда ли «предвоенная эпоха» приводит к войне?
- Реальность без вождя. Возможно ли возрождение региональной политики?
- Кремлевский почерк не изменился
- КГБ в ГДР: перестроечная комедия
