Мог ли Ельцин создать «семь русских республик»?

В очередную годовщину со дня рождения первого президента России интересно вспомнить одну его апокрифическую фразу. Или может быть, это просто мечта, которую кто-то приписывает Ельцину?

Эту фразу приводят разные авторы (например, в интервью мне ее упомянул Алексей Широпаев). Апокриф в целом выглядит так:

В феврале 1990 г. Борис Ельцин, выступая в Уральском политехническом институте, заявил: « …в составе РСФСР после референдума могут образоваться семь русских республик: Центральная Россия, Северная, Южная, Поволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток» (см. «Русская мысль», 16 февраля 1990 г., Нью-Йорк).

Мне не удалось обнаружить в сети этого номера газеты. Да и вообще такой газеты в Нью-Йорке. Но сразу же удивило – почему на самом Урале об этой громкой фразе не осталось никаких воспоминаний?

Остается представить невероятное – в 1990 (!) году советские цензоры эту фразу запретили публиковать, отовсюду изъяли и стерли все записи.

ОК, давайте представим, что слова про «семь русских республик» Ельцин тогда действительно произнес. Теоретически он вполне мог про это сказать – точно так же, как полугодом позже, в августе 1990-го, предложил всем автономиям в составе РСФСР «брать суверенитета сколько проглотите».

Столь неслыханный либерализм объяснялся историческим фоном, про который многие уже забыли. Тогда шла политическая борьба Горбачева и Ельцина, каждый из которых искал в республиках своих союзников. Весной 1990 года президент СССР уравнял в правах союзные и автономные республики. Это значит, что Татарстан и Карелия поднимались в своем статусе до Грузии и Эстонии. Горбачев надеялся, что все они на равных подпишут новый союзный договор. Однако для Ельцина это означало «распад России»! Потому что все 20 на тот момент автономных республик автоматически бы вышли из РСФСР и стали бы подписывать этот договор самостоятельно. Поэтому Ельцин не скупился на самые щедрые обещания региональных свобод.

Но стоило ему повергнуть Горбачева, самому въехать в Кремль и занять президентское кресло – все эти обещания были забыты. Самый яркий и острый пример – конечно, Чечня. В 1994 году российские танки по приказу Ельцина поехали туда «восстанавливать конституционный порядок». Хотя российскую конституцию эта республика не подписывала. Просто проглотила слишком много суверенитета, понимаешь…

Впрочем, создание нового унитарного режима Ельцин начал еще годом раньше, в 1993-м, причем со своей родины. Он запретил проект Уральской республики, который разработали его екатеринбуржские земляки. Они не были сепаратистами, но всего лишь добивались того, чтобы Свердловская область по своему статусу и самоуправлению не уступала национальным республикам в РФ. Местный журналист Ксения Кириллова, анализируя причины такого решения Ельцина, делает довольно показательный вывод:

Окружение президента считало, что обретение областью с преимущественно русским населением республиканского статуса является шагом к распаду России.

Вот так русским показали – единственным субъектом на этом пространстве, кто может вещать от их имени, является только Кремль. Всё остальное – «распад». Это типично имперская логика и она неизбежно привела к ельцинскому «преемнику»…

Но кстати, можно заметить любопытный парадокс – именно Путин, создав в первый же год своего правления семь федеральных округов, возродил эту виртуальную идею «семи русских республик». Хотя, конечно, ни о каком их республиканском статусе в полноценном смысле речь не шла, цель была прямо противоположной. Управляющие этими округами полпреды не избираются гражданами, вся их задача сводится к тотальному кремлевскому контролю над регионами.

Однако российская история бывает амбивалентной и ироничной. Федеральные округа примерно соответствуют границам земель, существовавших до формирования кремлевской империи – Московии, Новгородской республики, Сибири и т.д. И, как исторический вариант, вполне можно предположить, что однажды эти округа действительно обретут политическую субъектность, станут (кон)федерациями русских и нерусских республик. Но это уже вопрос политического творчества постпутинской эпохи.